A.Ye. ZAVYALOVA The Tombstone of J.-B. Lange de Jerge by the work of R.-M. Slodz in the works of Alexandre Benois: to the question of the tradition of the european allegory in the russian art of the early 20 century

THE TOMBSTONE OF J.-B. LANGE DE JERGE BY THE WORK OF R.-M. SLODZ IN THE WORKS OF ALEXANDRE BENOIS: TO THE QUESTION OF THE TRADITION OF THE EUROPEAN ALLEGORY IN THE RUSSIAN ART OF THE EARLY XX CENTURY
UDC 7.036(47+57)+726.825
Author: Zavyalova Anna Yevgenyevna, PhD in Art Studies, leading research associate of the Research Institute of Theory and History of Fine Arts of Russian Academy of Arts (21 Prechistenka street, Moscow, Russia, 119034), e-mail: annazav@bk.ru
ORCID ID: 0000-0003-2704-0486
Summary: The article is devoted to the study of the reflection of the artistic and figurative solution of the tombstone of Jean-Baptiste Lange de Gerge by the work of René-Michel Slodz in the sheets of the series “Death” (1907) by Alexandre Benois. Conclusions are drawn about Benois' conversion to various iconographic variants (“The Old Man and Death”, “The Dance of Death”) of the allegory “Memento mori” under the impression of this sculpture. It is established that Benoit addressed the works of Jean-Michel Moro the Younger, Adolf Menzel, Jacques Cullot, Charles-Nicolas Koshen for the embodiment of these iconography, which determined the artistic novelty of his drawings, made at different times during 1905–1906 and united in the series “Death”.
Keywords: Alexander Benois, the series “Death”, Russian art of the late XIX – early XX century, the allegory “Memento mori”, the iconography “The Old Man and Death”, the iconography “Dance of Death”, René-Michel Szodts, Jacques Callot, Charles-Nicolas Koshen

НАДГРОБИЕ Ж.-Б. ЛАНГЕ ДЕ ЖЕРЖИ РАБОТЫ Р.-М. СЛОДЦА В ТВОРЧЕСТВЕ АЛЕКСАНДРА БЕНУА: К ВОПРОСУ О ТРАДИЦИИ ЕВРОПЕЙСКОЙ АЛЛЕГОРИИ В РУССКОМ ИСКУССТВЕ НАЧАЛА XX ВЕКА
УДК 7.036(47+57)+726.825
Автор: Завьялова Анна Евгеньевна, кандидат искусствоведения, ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского института теории и истории изобразительных искусств Российской Академии художеств (НИИ РАХ; 119034, Москва, ул. Пречистенка 21), e-mail: annazav@bk.ru
ORCID ID: 0000-0003-2704-0486
Аннотация: Статья посвящена исследованию отражения художественного и образного решения надгробия Жана-Батиста Ланге де Жержи работы Рене-Мишеля Слодца в листах серии «Смерть» (1907) Александра Бенуа. Сделаны выводы об обращении Бенуа к разным иконографическим вариантам («Старик и Смерть», «Пляски Смерти») аллегории “Memento mori” под впечатлением от этой скульптуры. Установлено, что Бенуа обращался к произведениям Жана-Мишеля Моро Младшего, Адольфа Менцеля, Жака Калло, Шарля-Николя Кошена для воплощения своего видения этих иконографий, что обусловило художественную новизну его рисунков, выполненных в разное время на протяжении 1905–1906 годов и объединенных в серию «Смерть».
Ключевые слова: Александр Бенуа, серия «Смерть», русское искусство конца XIX – начала XX века, аллегория “Memento mori”, иконография «Старик и Смерть», иконография «Пляски Смерти», Рене-Мишель Слодц, Жак Калло, Шарль-Никола Кошен

Ссылка для цитирования:
Завьялова А.Е. Надгробие Ж.-Б. Ланге де Жержи работы Р.-М. Слодца в творчестве Александра Бенуа: к вопросу о традиции европейской аллегории в русском искусстве начала XX века / А.Е. Завьялова // Артикульт. 2018. 32(4). С. 111-120. DOI: 10.28995/2227-6165-2018-4-111-120

download pdf

Художественное наследие Франции XVII столетия вызывало большой интерес Александра Бенуа с раннего детства [Завьялова, 2013, с. 353], и особенно увлекло его в период первого двухлетнего пребывания в этой стране во второй половине 1890-х годов. В это время внимание Бенуа было сосредоточено на архитектуре XVII века, одними из самых любимых его памятников стали церковь Сен-Сюльпис и установленное в ней мраморное надгробие (1653) Жана-Батиста Ланге де Жержи, священника этого храма, работы Рене-Мишеля Слодца. Надгробие не раз получило отражение в творчестве петербургского художника, а также побудило его обратиться к разным вариантам аллегории “Memento mori”. Данный вопрос до сих пор не привлекал внимания исследователей, хотя аллегорическое содержание в общефилософском смысле листов серии «Смерть» и их связь с «традициями классической гравюры» были отмечены в литературе [Эткинд, 1965, с. 73; Лапшина, 1977, с. 214].

Бенуа подробно описал открытие для себя французской архитектуры XVII века на страницах воспоминаний: «Что касается до памятников гражданской архитектуры, то тут мои симпатии стали сразу склоняться в сторону той “разумной” или мудрой красоты, в которую архитектура XVII в. сумела вложить чисто французское понимание красоты и гармонии, гениально выраженное в живописи Пуссена, в поэзии Расина и Корнеля», – писал он в мемуарах [Бенуа, 1993, с. 142–143]. Значительное внимание уделено в них церкви Сен-Сюльпис: «Многим Сен-Сюльпис представляется чем-то холодным, и нельзя отрицать, что, при всем своем богатстве, это “очень серьезная”, “очень строгая церковь”. С другой стороны, архитектура Сен-Сюльпис и снаружи, и внутри обладает все же особым оттенком, придающим что-то ласковое и “приглашающее” к суровости и величию этого храма. <…> Люблю я в Сен-Сюльписе и грандиозное надгробие работы Slodtz’a, сооруженное в память кюре Lanquet de Gergy <…>» [Бенуа, 1993, с. 142]. Архитектура и скульптура Сен-Сюльпис вызывали у Бенуа не только эстетические, но и религиозные чувства, именно в этой церкви он любил посещать мессы (Александр Николаевич был католиком, как и все члены семьи Бенуа). Во время своего второго продолжительного пребывания во Франции на протяжении 1905–1906 годов он также посещал её и как памятник, и для молитвы, о чем свидетельствуют многочисленные записи в его дневнике. Вероятно, именно тогда он сделал рисунок интерьера Сен-Сюльпис с боковым видом на мраморное надгробие Ж.-Б. Ланге де Жержи работы Р.-М. Слодца.

В этом надгробии представлена христианская идея торжества духа над плотью. Она воплощена в виде светлой фигуры ангела, которая принимает душу праведного священника (его портретная скульптура тоже из светлого мрамора) и отталкивает от неё черную смерть – её традиционно персонифицирует скелет с косой. Таким образом, любой, посетивший церковь Сен-Сюльпис, мог видеть со всей возможной наглядностью, что для праведника смерть отступает перед божественными силами, а значит, телесная кончина преодолена, и он обрел вечную жизнь.

Вернувшись в Россию, Бенуа включил рисунок интерьера Сен-Сюльпис с боковым видом на надгробие Ж.-Б. Ланге де Жержи в серию рисунков «Смерть», которая была составлена в 1907 году, тогда же литографирована и воспроизведена на страницах Литературно-художественного альманаха (книга вторая) петербургского издательства «Шиповник» (титульный лист для серии «Смерть» в этом издании выполнил Мстислав Добужинский). В эту серию Бенуа объединил шесть очень разных по художественному решению рисунков, озаглавив их «Предупреждение», «Ожидание», «Поединок», «На покой», «Сто лет спустя», «Двести лет спустя». Они последовательно представляют в мрачных тонах завершение жизни, проведенной в разнообразных плотских чрезмерных удовольствиях, вельможи XVIII столетия, а также судьбу его пышного надгробия. Думается, эта серия явилась выражением больших переживаний Бенуа на протяжении 1905–1906 годов во Франции о будущем семьи, вызванных проблемами в их финансовом положении, а также его обеспокоенностью политической ситуацией в России, и её возможными последствиями для страны. Временами страдания художника доходили, по свидетельствам дневника, до полного отчаяния и мыслей о самоубийстве как избавлении от этих проблем: «Когда ложусь, самые фантастические перебои <сердечного ритма>. Странное дело, но это меня не пугает. В мысли о смерти страшны лишь боль, судороги и гроб, а не конец», – записал он в дневнике летом 24 августа 1905 года [Бенуа, 2001, с. 76]. «<…> Смерть все более и более представляется мне желанной избавительницей и прекратительницей. Может быть, это настроение оттого, что слишком темно впереди и полное бессилие спасти себя и своих», – свидетельствует запись, сделанная год спустя, 6 сентября 1906 года [Бенуа, 2008, с. 66-67].

Не случайно смерть в виде скелета с косой – её древняя и широко распространенная в «старом» европейском искусстве со времен Средневековья аллегория, представленная со всей наглядностью в скульптуре Слодца, присутствует во всех рисунках серии. В первом листе «Предупреждение» (рис. 1) она со своим острым атрибутом, олицетворяющим прерывание жизни, подходит во время ночной оргии к старому вельможе. Эта неожиданная встреча – вариация на распространенную в «старом» европейском искусстве аллегорию «Старик и Смерть», которая является иконографическим вариантом назидательной и популярной аллегории “Memento mori” («Помни о смерти»).

_{^{Рис. 1.Александр Бенуа. Предупреждение. Литография из серии «Смерть». 1907.}}

Сцена ночной оргии вельмож в XVIII столетии в рисунке «Предупреждение» создана по мотивам гравюры по рисунку французского мастера XVIII века Жана-Мишеля Моро Младшего «Ужин» (1781) из третьей сюиты серии «Памятное свидетельство о моде и манерах» (1783) [Эткинд, 1965, с. 73]. Произведения этого художника увлекли Бенуа еще во время его первого пребывания во Франции в конце 1890-х годов, и с тех пор он использовал их в своем творчестве в качестве художественных «документов» об интересующей его эпохе [Бенуа, 1993, с. 158]. На композиционное и пространственное решение сцены оргии также повлиял рисунок Адольфа Менцеля «Круглый стол Фридриха Великого в Сан-Суси» из цикла иллюстраций для книги Ф. Куглера «История Фридриха Великого» (1841) [Круглов, 2001, с. 58], на создание которого тоже, по всей видимости, повлиял упомянутый лист Моро Младшего. Важно, что оба источника, принадлежащие к разным эпохам, воплощают образ XVIII столетия, радостного и изящного. Бенуа, привнеся в свое произведение, созданное на их основе, и тоже посвященное XVIII веку, иконографический мотив “Memento mori”, чуждый этой эпохе, придал ему совершенно новое, тревожное звучание. Идею о возможности такого образа XVIII столетия он воспринял, скорее всего, из гравюр Шарля-Никола Кошена с изображениями похорон членов королевской семьи. С листами этого французского гравера и рисовальщика XVIII века, автора эстампов с изображениями значимых эпизодов из жизни французского королевского двора, он познакомился в конце 1890-х годов во Франции, и они сразу оказались в его кругу художественных «документов» наряду с листами Моро Младшего [Бенуа, 1993, с. 158]. Смерть в образе черного скелета с косой, парящего под сводами зала в составе пышного траурного убранства в листе Кошена “Pompe bunébre d’Elisabeth Thérèse de Lorraine, reine de Sardaigne” (1741), перекликается с аналогичным образом в надгробье Ланге де Жержи. Не случайно через пять лет после создания серии «Смерть» Бенуа особенно отметил на страницах своего труда «История живописи всех времен и народов» эстампы Кошена именно с изображением королевских похорон: «Во всем огромном творении мастера нет более впечатляющих листов, как те, которые изображают погребальные церемонии над останками членов королевского дома и которые дают нам иллюзию, точно мы из ложи нарочно построенного “похоронного театра” присутствуем при внушительном спектакле Pompes bunebres. “Веселый” XVIII век не потому ли так окунался в оргии наслаждений, что там, вдали, ему все время чудился жуткий момент развязки, черный гроб и катафалк, уставленный скелетами?» [Бенуа, 1915-1916, с. 414].

В следующем листе «Ожидание» (рис. 2) Смерть уже стоит за креслом старика-вельможи в его личных покоях. Это тоже вариация на аллегорию «Старик и смерть», распространенную в «старом» европейском искусстве.

_{^{Рис. 2. Александр Бенуа. Ожидание. Литография из серии «Смерть». 1907.}}

Бенуа сделал запись в дневнике 7 сентября 1906 года о работе, вероятно, над этим произведением: «Начал также символический сюжет, вдохновясь гравюрой XV в. – в виде опыта и упражнения» [Бенуа, 2008, с. 67]. Здесь нужно отметить, что это не единственный случай обращения Бенуа к гравюрам «старых» европейских мастеров без упоминания их имени или хотя бы страны. Немногим ранее, в декабре 1905 года, он задумал картину «Старость господина Поканси» по мотивам романа Анри де Ренье «По прихоти короля» (1902) [Завьялова, 2012, с. 65-66]. Бенуа создавал свою картину «как намеренный плагиат со старинной гравюры» [Бенуа, 2001, с. 121], но замысел не был реализован. Однако рисунок тушью Бенуа «Старик в кресле» (1906, Государственная Третьяковская галерея), который явно очень близок к картине, позволяет судить о замысле художника и его возможных источниках. В этом рисунке, как и в листе «Ожидание» из серии «Смерть», изображен старик в глубоком кресле. Такой сюжет часто входит в цикл «Пляски Смерти» – еще один иконографический вариант аллегории “Memento mori”, изображая людей разных занятий, к которым пришла Смерть, как, например, гравюры «Врач и Смерть» или «Каноник и Смерть» Ганса Гольбейна Младшего из цикла «Пляски Смерти» (издан в 1538 году). Таких примеров можно привести достаточно. Важно, что Бенуа, всегда очень внимательный к источникам своего творчества и часто указывающий их в дневниках, в этих случаях проявил нетипичное для себя равнодушие. Можно предположить, что его привлекала исключительно художественная сторона гравюр, без исторического контекста, так как он искал новые средства выражения для своих замыслов, связанных с французскими XVII и XVIII столетиями.

Следующий рисунок серии Бенуа озаглавил «Поединок» (рис. 3), хотя Смерть, фигура которой в длинном черном плаще занимает почти весь лист, одерживает безусловную победу над бьющимся в ужасе человеком. Этот рисунок не имеет иконографических аналогов в отличие от двух предыдущих листов серии. Его отличительной чертой являются бурные эмоции, которые главенствуют в представленном в нем образе.

_{^{Рис. 3. Александр Бенуа. Поединок. Литография из серии «Смерть». 1907.}}

Возможным источником, вдохновившим Бенуа на создание рисунка «Поединок», могла послужить знаменитая гравюра Жака Калло «Искушение св. Антония» (1651), в которой дьявол в виде черного, оскаленного дракона огромной тучей распростерся над земным миром. Искусство Калло вызывало большой интерес Бенуа на протяжении многих лет, листы этого мастера находились в его коллекции (какие именно листы, сегодня неизвестно) [Завьялова, 2012, с. 49-50]. Бенуа особенно привлекала способность Калло «сочетать человеческое с божеским, дьявольское с ангельским», а также «наслаждаться видением грохочущего ада» [Бенуа, 1915-1916, с. 152]. Его обращение к этому мастеру при создании рисунка «Поединок», скорее всего, неосознанное, выглядит вполне возможным.

Следующий рисунок серии, озаглавленный «На покой» (рис. 4) и изображающий пышную похоронную процессию, не оставляет сомнений в исходе поединка вельможи со Смертью.

_{^{Рис. 4. Александр Бенуа. На покой. Литография из серии «Смерть». 1907.}}

Огромный черный скелет с косой – эта фигура составляет часть наружного траурного убранства, словно пляшет на фоне светлой стены собора, отсылая зрителя к теме «Пляски Смерти». Она была связана с эсхатологической проблематикой ожидания конца света, которое особенно обострялось в годину всяческих бедствий или накануне смены столетий.

Рисунок «На покой» явился, по всей видимости, реализацией замысла Бенуа о создании картины «Похороны Людовика XIV». Он работал над ней с конца июня и до начала сентября 1906 года, однако полотно так и не было создано. В начале сентября 1906 года художник описал в дневнике настроение, которое владело им в это время: «Лезут мысли о потусторонности. Для чего она мне, если я там не увижу свою мать такой же, какой она была здесь? – Во мне это не позитивизм, ибо я продолжаю быть уверенным в надземном и “духовном”, но ведь, может быть, что ни то, ни другое <не существует> для нас?» [Бенуа, 2008, с. 66]. Эти слова Бенуа, а также его настроение на протяжении пребывания во Франции в 1905–1906 годах удивительным образом перекликаются с событиями почти пятисотлетней давности. Тогда Альбрехт Дюрер, тоже католик, создал свой цикл ксилографий «Апокалипсис» (1498) «накануне “страшного“ 1500 года, когда ожидался очередной конец света. Художник был человеком своего времени, христианином, верил в тайные знаки, через которые Господь извещает об истинном, вечном устройстве мира. Знаки были очень тревожными: политические, экономические неурядицы, народные волнения, чума, унесшая братьев и сестер Дюрера» [Гамлицкий, 2018, с. 278]. Переживания Бенуа не имели столь масштабной трагической основы, однако вызвали у него мысли, в общем, созвучные дюреровским, зафиксированным в его дневнике. Он даже летом 1905 года «ночью видел страшный кошмар: конец света. Я был в нашей отцовской квартире, в моей красной комнате. Молнии, побагровевшие облака, провал всего» [Бенуа, 2001, с. 72]. В этом свете обращение Бенуа к сюжетам, восходящим к различным вариантам аллегории “Momento morе”, выглядит очень органично.

Последнее упоминание о картине «Похороны Людовика XIV» относится к 7 сентября 1906 года, когда художник записал в дневнике: «Начал красками похоронную процессию и тут только совсем разочаровался в композиции: фигуры слишком отвлекают внимание от пейзажа, являющегося главным моим сюжетом» [Бенуа, 2008, с. 67]. Лист «На покой» позволяет видеть, что в черно-белом рисунке на тот же сюжет художник преодолел проблему с фигурами. Большую роль в этом сыграло, по всей видимости, его обращение к видовым гравюрам Израэля Сильвестра с изображением длинных, извивающихся змеей шествий из небольших фигурок. Листы этого французского мастера XVII века привлекли внимание Бенуа еще во время его первого двухлетнего пребывания во Франции во второй половине 1890-х годов. Они вошли в круг художественных «документов» об увлекшей его эпохе правления Людовика XIV [Бенуа, 1993, с. 158], а художника, королевского рисовальщика, он назвал «изящным протоколистом» [Бенуа, 1915-1916, с. 157]. Уменьшение масштаба участников церемонии и вид на процессию сверху позволил сохранить в рисунке «На покой» целостность и величественность архитектурного вида, к чему стремился Бенуа.

В листе «Сто лет спустя» (рис. 5) несложно узнать упомянутый выше интерьер церкви Сен-Сюльпис с боковым видом на гробницу Ж.-Б. Ланге де Жержи.

_{^{Рис. 5. Александр Бенуа. Сто лет спустя. Литография из серии «Смерть». 1907.}}

Здесь она, очевидно, играет роль гробницы вельможи, завершение земного пути которого представлено в предыдущих листах серии «Смерть». В основу этого листа взят, по всей видимости, рисунок с натуры, и в нем надгробие выглядит намного эффектнее, чем в действительности. Несмотря на выразительный контраст светлого и темного мрамора в его облике, скульптура, выполненная в традициях римского барокко, с фронтальной точки зрения выглядит довольно сухо и даже скучно для этого стиля [Барокко..., 2000, с. 504]. Но Бенуа сумел рассмотреть и передать её барочную сущность, заменив в своем рисунке традиционную фронтальную точку зрения, обусловленную расположением надгробия около стены, на вид сбоку. Это позволило сделать акцент на богатой светотеневой моделировке скульптурной группы, которая предстает особенно эффектно в данном ракурсе.

Наконец, в завершающем серию листе «Двести лет спустя» (рис. 6) художник изобразил воображаемую руину церкви Сен-Сюльпис, заросшую деревьями, с остатками тоже «разрушенного» надгробия Ланге де Жержи. Молодая пара любуется живописными развалинами – так Бенуа воплотил собственное, сугубо личное и земное восприятие аллегории вечной жизни, воплощенной в скульптуре Р.-М. Слодца.

_{^{Рис. 6. Александр Бенуа. Двести лет спустя. Литография из серии «Смерть». 1907.}}

Приведенные наблюдения позволяют видеть, что надгробие Ж.-Б. Ланге де Жержи работы Слодца, его художественный облик и образное решение, послужило отправной точкой для создания серии литографий «Смерть» Александра Бенуа. Достаточно напомнить, что изображение этого надгробия в реальном и фантазийном виде присутствует в трех из шести листов. Впечатление от скульптуры Смерти в виде черного скелета с косой побудило его объединить три разных по своему назначению и времени создания рисунка – этюд с натуры, повторение гравюры и один из вариантов задуманной картины, в серию, связанную общей идеей смерти и её преодоления. Листы «Предупреждение», «Поединок» и «Двести лет спустя» были созданы, по всей видимости, специально для этой серии.

Кроме того, скульптура Слодца явно натолкнула Бенуа на аллегорическое решение его замысла, который он воплотил при помощи нескольких иконографических вариантов аллегории “Memento mori”, знакомой ему по произведениям «старых» европейских мастеров. Привнося разные иконографические мотивы этой аллегории в сюжеты, никак с ней не связанные – оргия вельмож XVIII века, пейзаж, сцена современной жизни, Бенуа добился не только художественной выразительности и самостоятельности рисунков своей серии, несмотря на их близость к своим иконографическим прототипам.

ИСТОЧНИКИ

1. Бенуа А. Дневник 1905 года // Наше наследие. 2001, №57. – С. 48-78.

2. Бенуа А. Дневник 1905 года // Наше наследие. 2001, №58. – С.106-125.

3. Бенуа А. Дневник 1906 года // Наше наследие. 2008, №86. – С. 47-77.

4. Бенуа А. История живописи всех времен и народов. Т.4: [вып.17–22 ]. – Санкт-Петербург: Шиповник, [1915–1916].

5. Бенуа А. Мои воспоминания. Кн. IV–V. – Москва: Наука, 1993.

ЛИТЕРАТУРА

1.  Барокко. Архитектура. Скульптура. Живопись. – Кёльн: Könemann, 2000.

2. Гамлицкий А. Храмы, замки, сады земные и образ небесного Иерусалима в западноевропейской и русской апокалиптической иллюстрации // Чинякова Г. Древняя Русь и Запад. Русский лицевой Апокалипсис XVI–XVII веков. Миниатюра, гравюра, икона, стенопись. – Москва: БуксМарт, 2018.

3. Завьялова А. Александр Бенуа и Константин Сомов. Художники среди книг. – Москва: Театралис, 2012.

4. Завьялова А. Художественное наследие Франции XVII века в творчестве Александра Бенуа // Художественный мир глазами иностранцев: впечатления, взаимовлияния, новые тенденции. – Москва: Памятники исторической мысли, 2013.

5. Круглов В. Александр Николаевич Бенуа. – Санкт-Петербург: Художник России, Золотой век, 2001.

6. Лапшина Н. Мир искусства. – Москва: Искусство, 1977.

7. Эткинд М. Александр Николаевич Бенуа. 1870-1960. – Ленинград-Москва: Искусство, 1965.

SOURCES

1. Benua A. Dnevnik 1905 goda [Diary of the 1905 year] in Nashe nasledie [Our heritage]. 2001, #57, pp. 48-78.

2. Benua A. Dnevnik 1905 goda [Diary of the 1905 year] in Nashe nasledie [Our heritage]. 2001, #58, pp. 106-125.

3. Benua A. Dnevnik 1906 goda [Diary of the 1906 year] in Nashe nasledie [Our heritage]. 2008, #86, pp. 47-77.

4. Benua A. Istoriya zhivopisi vsekh vremen i narodov [The history of painting of all times and peoples]. Vol.4. Sankt-Peterubrg, Shipovnik, 1915-1916.

5. Benua A. Moi vospominaniya [My memoires]. Vol. IV–V. Moskow, Nauka, 1993.

REFERENCES

1. Baroque. Architecture. Sculpture. Painting. Köln, Könemann, 2000.

2. Ehtkind M. Aleksandr Nikolaevich Benua. 1870-1960 [A.N. Benois. 1870-1960]. Leningrad-Moskow, Iskusstvo, 1965.

3. Gamlickij A. Hramy, zamki, sady zemnye obraz nebesnogo Ierusalima v zapadnoevropejskoj i russkoj apokalipticheskoj illyustracii [Temples, castles, earthly gardens and the image of heavenly Jerusalem in Western European and Russian apocalyptic illustrations]. In CHinyakova G. Drevnyaya Rus' i Zapad. Russkij licevoj Apokalipsis XVI–XVII vekov. Miniatyura, gravyura, ikona, stenopis' [Ancient Russia and the West. Russian facial Apocalypse of the 16th-17th centuries. Miniature, engraving, icon, murals]. Moskow, BuksMart, 2018.

4. Kruglov V. Aleksandr Nikolaevich Benua [Alexandre Nicolaevich Benios]. Saint-Petersburg, Hudozhnik Rossii, Zolotoj vek, 2001.

5. Lapshina N. Mir iskusstva [The World of art]. Moscow, Iskusstvo, 1977.

6. Zav'yalova A. Aleksandr Benua i Konstantin Somov. Hudozhniki sredi knig [Alexandre Benois and Konstantin Somov. The Artists among the books]. Moskow, Teatralis, 2012.

7. Zav'yalova A. Hudozhestvennoe nasledie Francii XVII veka v tvorchestve Aleksandra Benua [Artistic heritage of France XVII century in the works of Alexander Benois] in Hudozhestvennyj mir glazami inostrancev: vpechatleniya, vzaimovliyaniya, novye tendencii [The artistic world through the eyes of foreigners: impressions, mutual influences, new trends]. Moskow, Pamyatniki istoricheskoj mysli, 2013.

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ

Рис. 1.Александр Бенуа. Предупреждение. Литография из серии «Смерть». 1907.

Источник: Литературно-художественные альманахи издательства «Шиповник». Книга вторая. – Санкт-Петербург: Шиповник, 1907. – С. 121.

Рис. 2. Александр Бенуа. Ожидание. Литография из серии «Смерть». 1907.

Источник: Литературно-художественные альманахи издательства «Шиповник». Книга вторая. – Санкт-Петербург: Шиповник, 1907. – С. 123.

Рис. 3. Александр Бенуа. Поединок. Литография из серии «Смерть». 1907.

Источник: Литературно-художественные альманахи издательства «Шиповник». Книга вторая. – Санкт-Петербург: Шиповник, 1907. – С. 125.

Рис. 4. Александр Бенуа. На покой. Литография из серии «Смерть». 1907.

Источник: Литературно-художественные альманахи издательства «Шиповник». Книга вторая. – Санкт-Петербург: Шиповник, 1907. – С. 127.

Рис. 5. Александр Бенуа. Сто лет спустя. Литография из серии «Смерть». 1907.

Источник: Литературно-художественные альманахи издательства «Шиповник». Книга вторая. – Санкт-Петербург: Шиповник, 1907. – С. 129.

Рис. 6. Александр Бенуа. Двести лет спустя. Литография из серии «Смерть». 1907.

Источник: Литературно-художественные альманахи издательства «Шиповник». Книга вторая. – Санкт-Петербург: Шиповник, 1907. – С. 131.